Ценители ее творчества вспомнят «Автопортрет с шипованным ожерельем и колибри», глядя на эту картину.
Но нет никаких символов, которые причиняют ей боль, больше нет тех страданий, которые она испытала в своей жизни, с этой картиной я как будто обнимал ее, утешал ее, как это было возможно для меня.